Господь невидимо предстоит

—  Владыка, к нам в редакцию пришло множество новых вопросов о таинстве исповеди. Наверное, это не случайно, ведь осознанное участие в этом таинстве — основа христианской, церковной жизни человека. И первый вопрос от Екатерины: «Всегда ли необходимо исповедоваться непосредственно перед Причастием или накануне? Во время больших праздников, когда очень много людей хотят причаститься, это создает большие очереди. Многие священники благословляют исповедоваться заранее. Есть ли какое-то максимально допустимое временное расстояние между исповедью и Причастием?»

— Да, как правило, в большие праздники приходят не только постоянные прихожане, но и те, кто ходит в церковь от случая к случаю. Поэтому лучше всего исповедоваться за всенощным бдением накануне, а может быть, и за день-два до праздника. Это надо выяснить со священником, который знает своих прихожан и подскажет, как лучше поступить.

Что касается того, какой интервал допустим между исповедью и Причастием. Это два таинства, и в нашей русской церковной практике они связаны друг с другом, несмотря на достаточно жаркие интернет-дискуссии вокруг этого. Человек не обязательно должен причащаться после исповеди, потому что исповедь всё-таки самостоятельное таинство. Бывает так, что есть необходимость просто поисповедоваться. Но перед Причастием человек обязательно исповедуется, чтобы приступить к таинству с чистым сердцем. Слава Богу, что эта традиция у нас есть. Она очень правильная, и нужно обязательно ее держаться. А «интервал» зависит от самого человека — насколько он приобрел навык, который у святых отцов называется хранением себя. Способен ли он, отойдя от исповеди, прожить день, два и более, чтобы ни на кого не накричать, никого не обидеть и не обидеться, никого не обмануть — в общем, без греха? Этот навык — очень важный. Собственно говоря, он и является основой христианской жизни. Потому что, если человек поисповедовался и, выйдя из церкви, тут же об этом забыл и продолжает жить обычной жизнью, в которой есть место греху, — то, конечно, никакого развития, никакого духовного роста у него быть не может.

  —  Вопрос был о больших праздниках. Но в храме, где служит один священник, исповедь тоже совершается накануне, чтобы утром священник мог совершить Литургию. И от многих прихожан я слышала такое: как же так, вечером я исповедовалась, а потом, вечером или утром до Причастия, кого-то осудила, еще что-то помыслила… И люди переживают. Насколько постоянной может быть практика вечерней исповеди?

— Эта практика правильная, она должна быть постоянной. Она удобна и священнику, и прихожанам. Исповедоваться во время Литургии всё-таки неправильно. Это делается обычно только для тех людей, которые по уважительным причинам не могли быть на всенощной. Если служит один священник, и Литургия начинается в 8 часов, получается, что он должен начинать исповедь где-то за час-два до Литургии. Вряд ли это кому-то удобно.

Что касается помыслов — да, обычно мы живем в «облаке» самых разных помыслов. Но это повод для того, чтобы опять же задуматься о хранении своего сердца и своего ума. Если с вечера произошло что-то серьезное, что тяготит душу человека, надо утром подойти к священнику и сказать об этом на исповеди, не повторяя сказанного накануне.

—  А вообще нужно ли исповедовать возникшие дурные мысли, помыслы или чувства, если ты ими не руководствовался, например, вспыхнувшее раздражение или зависть, если ты им не поддался?

— Если эти помыслы приходят постоянно, то надо исповедоваться. Если они мелькнули и исчезли, то вспоминать их, специально выуживать из памяти перед исповедью не надо.

  —  Елена задает вопрос: «Иногда бывает так, что умом я понимаю греховность того или иного поступка или состояния, например, что у меня есть на сердце обида. А сердце при этом молчит, или еще хуже, помысл говорит: ну ты же права. Как тут быть? Исповедоваться от головы, прося вразумления?»

— Вы знаете, очень многие вещи достаточно долгое время нам приходится делать от головы. Есть известное святоотеческое правило: если у тебя нет любви к тому или иному человеку, то надо делать дела любви, то есть поступать по отношению к нему так, как если бы ты его любил. Это ведь тоже «от головы»? Нужно время и большие усилия для того, чтобы человеческое сердце заговорило, чтобы оно размягчилось. В одной из молитв есть замечательная просьба — мы молимся Господу, чтобы Он отнял у нас окаменевшее сердце и заменил его плотяным, то есть живым, настоящим человеческим сердцем. Окамененное сердце — это состояние, которое характерно для очень многих из нас. Поэтому, если сердце молчит, надо понуждать себя. И здесь совершенно нормально исповедоваться «от головы», как пишет Елена, или из чувства долга.

Вообще, человек должен себя воспитывать. И в духовной жизни это еще более важно, чем во всех остальных сферах человеческого бытия, потому что сами собой добродетели в нашем сердце не поселятся.

  —  Юлия спрашивает: «Можно ли на исповеди не говорить об обстоятельствах совершения греха, если священник может по ним догадаться о чем-то, что бросит тень на других людей?»

— Иногда об обстоятельствах сказать нужно, но имен других людей называть точно не надо.

  —  А если супруги исповедуются у одного священника? Я, например, рассердилась на мужа — получается, что я должна про него что-то нехорошее сказать?

— Нет, Вы должны сказать о себе, своих чувствах, своих греховных мыслях. Но не надо говорить: я рассердилась, потому что он такой-сякой, сделал вот то-то и то-то… Исповедь должна быть без самооправдания. А обвинение другого или подробный рассказ о чужом грехе — это самооправдание.

—  И все же насколько подробно следует исповедоваться? Анна спрашивает: «Когда мой постоянный духовник был болен, мне случилось попасть на исповедь к некоему сердитому батюшке, который раздраженно обрывал мои попытки что-то рассказать и требовал, чтобы я называла грех одним словом — например, «тщеславие» или «ложь» — и больше ничего не говорила: «Бог это и так знает, а мне неинтересно». Я понимаю, что в рассказывания на исповеди пускаться не нужно, но прав ли священник, требующий такой вот краткости? Мы ведь не всегда можем определить свой грех, мы чувствуем — что-то не так, но нам трудно разобраться, что именно. Разве мы не имеем права попросить священника нас выслушать? Или это можно делать только в частной беседе с ним, не во время исповеди? Анна»

— И да, и нет. В данном случае, возможно, батюшка был уставший, раздраженный, ведь священник — тоже человек. Иногда бывает, что на исповедь стоит большая очередь, или ему надо идти в алтарь, а кто-то благоуветливым голосом начинает рассказ, что называется, от Адама… Конечно, и батюшка должен удерживаться от раздражения, и исповедующийся должен трезво оценивать ситуацию, избегать ненужных подробностей, если за тобой стоит очередь в пятьдесят человек. Но если есть необходимость, поговорить со священником можно и нужно. Хотя, как правильно пишет автор этого вопроса, лучше это делать отдельно от исповеди и не в праздник.

Следующий вопрос нам задает Александра: «Меня крестили в девяностые годы, не глядя, как многих тогда. Никакой исповеди Крещению не предшествовало. Сейчас приходят на память грехи, совершенные в прежней, до Крещения, до воцерковления жизни. Их много. По сути, всю свою жизнь нужно исповедовать, а как? Это рассказ на несколько часов. И нужен ли он, если в Крещении все прежние грехи с нас смываются? Может быть, просто постараться забыть?»

— Если получится забыть, можно забыть. Если все-таки забыть не получается, можно исповедоваться. Это важно даже для того, чтобы таким образом засвидетельствовать свое неприятие того образа жизни, который Вы вели прежде. В те годы, действительно, по сто-двести человек в храмах крестили одновременно. И дело даже не в том, что кому-то было не до Вас. Думаю, и Вы тогда не были настроены серьезно вникать в какие-то вещи.

Со временем, если человек начинает вести осознанную христианскую жизнь, он переоценивает свои поступки, и что-то из прошлого начинает его беспокоить. Это нормально и правильно. Тогда нужно поисповедоваться за всю жизнь. Лучше предварительно взять листок бумаги и написать исповедь по заповедям — без подробностей, обстоятельств, имен других людей. Мне кажется, самое удачное пособие для этого — книжечка архимандрита Иоанна Крестьянкина «Опыт построения исповеди». И потом объяснить священнику ситуацию и попроситься на исповедь в какой-нибудь спокойный будний день. Думаю, такая исповедь займет максимум полчаса. Это возможно.

—  Нас спрашивают: как исповедоваться и причащаться в паломничествах? Сегодня это актуальный для многих вопрос, потому что многие люди в отпуске отправляются по святым местам. Наша читательница попала в такую ситуацию: «Однажды в монастыре священник отказывался принять у меня исповедь, потому что я не была на общей исповеди. Оказалось, речь шла о молитвах, которые читает священник перед исповедью. Но если в наших храмах их читают в том месте, где проходит исповедь и стоят исповедники, то в этом монастыре — в центре храма, перед алтарем, куда я действительно не выходила, не зная об этом обычае монастыря. С тех пор я сомневаюсь: стоит ли вообще исповедоваться и причащаться в паломничестве? Можно ли, например, исповедаться в своем храме, а приехав в монастырь, идти причащаться без исповеди? Ольга»

— То, что описала Ольга, конечно, совершенно неправильно. Хотя это очень старая проблема, недаром же возникла поговорка «В чужой монастырь со своим уставом не ходят»… К сожалению, порой в некоторых местах батюшки упорно держатся за малозначащие, но привычные для них вещи.

Конечно, паломничество — это хорошо, полезно для души, в паломничества можно и нужно ездить. Я бы посоветовал, во-первых, выбирать организатора поездки. Сейчас много людей, которые занимаются этим, не будучи никак связанными с монастырем, куда они везут паломников. Наберут автобус — а там людей фактически никто не ждет, никто не объяснит, в том числе, правил этого монастыря… Правильные паломнические группы обычно имеют в своем составе священника. И если он поисповедует своих попутчиков и прихожан, обычно проблем не возникает. Можно, действительно, исповедоваться перед поездкой в своем приходе и попросить в монастыре благословение на причащение. Но если человек, находящийся в паломничестве, встречает какое-то недопонимание — надо просто спокойно помолиться, посмотреть монастырь, приложиться к святыням, которые там есть, а причаститься дома. В этом нет ничего страшного. Просто оставить это на волю Божию, и всё.

  —  А есть ли разница — исповедуешься ты в своем храме или в паломничестве, в монастыре?

— Нет, Христос всегда и везде Один и Тот же, никакой разницы нет. Ведь исповедь — это таинство, которое совершает Господь. В молитвах перед исповедью священник говорит о том, что здесь невидимо предстоит Господь, а он — только свидетель, который свидетельствует пред Богом о покаянии.

  —  Тем не менее, есть мнение, что монахи в монастыре — они как раз и могут дать самый нужный совет…

— Иногда это действительно так, потому что монастырские духовники, как правило, люди опытные. Но я думаю, что и у себя дома можно найти опытного священника. К сожалению, речь часто идет о другом — народ у нас ищет прозорливцев, каких-то высоких духовных состояний. Но это неправильно, и бывает, что человек в таких поисках полностью расстраивается, и вместо пользы получает вред.

—  У меня есть подруга, давно воцерковленный человек, и она вспоминает, что когда-то была на Соловках, исповедовалась одному из монахов. Она рассказывает, что на этой исповеди очень плакала, была потрясена. Что это был тяжелый опыт, но она вышла оттуда с крыльями и действительно как будто оставила там тяжелый груз. С тех пор, как она говорит: «Хожу на исповедь в храме, но это всё не то…»

— Бывает так, что сердце человеческое как-то по-особому открывается во время исповеди. Мне самому приходилось такие случаи видеть. Это зависит от многих факторов, и прежде всего, от того, когда коснется человека благодать Божия. Ведь все мы находимся в разном состоянии. К кому-то в монастыре этот опыт приходит, к кому-то в обычном приходском храме. Но исповедь — всегда исповедь, таинство — всегда таинство, независимо от наших чувств. Оно совершается независимо от силы наших субъективных переживаний. И с причащением бывает так, что человек после Причастия говорит: я прямо летаю, как будто на небе нахожусь… А в другой раз причастился — и нет такого состояния. Это зависит от целого ряда причин, начиная от благодати Божией и заканчивая просто психологическими особенностями личности.

—  Владыка, еще хотелось бы поднять такую тему: что все-таки исповедью не является? Сегодня достаточно часто люди воспринимают исповедь как форму психологической разгрузки. Например, к нам на сайт Саратовской епархии пришел такой вопрос от Лилии: «Подскажите, если стыдно к батюшке идти исповедоваться, можно ли это сделать через Интернет? Для этого есть специальный сайт. Я знаю, что это не полноценная исповедь, но ведь можно же излить душу, рассказать о наболевшем, не будет же это грехом?»

— Да, бывает такое: в поезде встретились люди в одном купе и всю дорогу рассказывают друг другу о своей жизни… Многим из нас иногда нужно поговорить с человеком, если не сочувствующим, то хотя бы умеющим выслушать. Но это не исповедь. И уж тем более не исповедь то, что выкладывается на этом сайте. Я посмотрел его по ссылке, которую прислала автор вопроса. По некоторым косвенным признакам могу сказать, что этот сайт организовали не православные люди. Скорее всего, это работа харизматов. Мне приходилось общаться с людьми, вышедшими из харизматических протестантских групп. Они рассказывают, что те используют некие псевдоправославные вещи: у них есть своя «исповедь», свои «духовники» и прочее.

Для наших читателей нужно пояснить, что речь идет о сайтах, где человек может опубликовать свою «исповедь», и ее комментируют там другие люди.

— Сегодня это можно сделать где угодно — например, рассказать о своей жизни в соцсетях, и ее будут комментировать, но это не исповедь ни в коем случае.

  —  А полезно ли другим людям знакомиться с чужими исповедями? Там совсем уж неприглядные истории люди про себя рассказывают…

— Конечно, нет. Зачем? Обсуждать чужие грехи? Тренироваться в неосуждении, читая о каких­то неприятных вещах? Это абсолютно ни к чему.

—  Еще раз поясним: если откровенный рассказ о себе, даже излишне откровенный, не является исповедью, что тогда исповедь?

— Исповедь — это раскаяние в своих грехах, засвидельствованное перед священником. Это таинство, в котором Господь прощает грехи раскаявшемуся в них человеку.

  —  Есть такое понятие «тайна исповеди». Обычно все знают, что ее должен соблюдать священник. Но правда ли, что она должна соблюдаться и тем, кто исповедуется, то есть нельзя никому говорить о том, что сказал тебе священник и что ты сам сказал у аналоя?

— Да, абсолютно верно. Понятие тайны исповеди включает в себя, в том числе, сохранение в тайне того, что ты сказал, и того, что тебе ответили.

  —  Александр задает Вам вопрос: «Как побороть страх перед первой исповедью?»

— Как борются с любым другим страхом? Пересилить себя. Здесь, во-первых, надо помнить, что священник — человек, такой же, как и ты. И, во-вторых, понимать, что священник, особенно если он уже давно служит, слышал на исповеди уже много всего, поэтому его трудно чем-то удивить, испугать или оттолкнуть.

  —  То есть, получается, это не страх перед исповедью, а стеснение перед священником?

— Как правило, да. А в чем может заключаться страх перед исповедью? В том, что Господь простит твои грехи? Разве это страшно?